Дикая роза - Страница 31

Его безапелляционное заявление заставило Кэти-Линн несколько смешаться, не сразу пришли на ум слова для возражения.

— В какой-то степени все объяснимо… ну в общем… искусство для меня всегда было чем-то таким, чего мои родители не могли себе позволить, — пролепетала она.

— А вот и тут я с тобой поспорю, — последовал решительный ответ. — Красота и искусство не принадлежат богатым. Возможность собирать картины — одно, любовь к ним — совершенно другое.

— Ты ненавидишь деньги так же, как богатые ненавидят бедность, — высказала догадку Кэти-Линн. — Типичный фанатизм… По-твоему, если у человека есть деньги, значит, заведомо он лишен вкуса, милосердия и каких-либо моральных принципов. А вот бедные, вот они-то все понимают по-настоящему: и что такое любовь, и что такое красота… Разреши тебе заметить: это подход ограниченного человека. Тебе не дано понять, что шестизначный доход сам по себе еще не превращает человека в идиота. Пожалуй что и наоборот — финансовая независимость способна сделать жизнь богаче во всех ее проявлениях.

Мартин улыбнулся. Как он любит женщин, умеющих с жаром отстаивать собственное мнение! Слишком многие из них всю жизнь твердили лишь «да, дорогой», а когда наконец набирались смелости заговорить с принципиальных позиций, тут уж их некому было и слушать.

— Ну, теперь держитесь, леди, — торжественно предупредил Мартин. — Вам предстоит увидеть самую прекрасную вещь на свете. — Он молча выпрыгнул из машины, подбежал к Кэти-Линн и, схватив ее за руку, стащил с сиденья. — Давай быстрее, а то пропустим!

— Я не могу быстрее! — заартачилась та. Но Бэрк обхватил руками талию Кэт, поставил женщину на капот, забрался следом и встал позади, опираясь о лобовое стекло.

— Слушай, что все это значит?

— Я хочу показать тебе то, что сам считаю высочайшим искусством. Красоту природы, которую нельзя купить, продать или пустить с молотка. И, самое главное, она доступна каждому, кто способен наслаждаться ею. — Он легонько притянул молодую женщину к себе, обвил руками талию и сплел пальцы на ее животе. — Следи за горизонтом, — прошептал Бэрк.

Кэт затаила дыхание, когда над холмами вспыхнули первые лучи солнца. Внезапно небо затопили все оттенки оранжевого и красного цветов.

— Дыши, — послышался приказ.

Кэт тихо засмеялась, поймав себя на том, что и вправду затаила дыхание.

— Как красиво… — восхитилась она. — Никогда не видела ничего подобного… — Мурашки, побежавшие по всему телу, начали собираться в одну точку, пульсирующую у левого уха. Именно здесь она ощутила его губы.

— Красоту не просто видят, красоту чувствуют, — прошептал он и уткнулся лицом в ее плечо.

— Я чувствую тебя, — откликнулась она.

Бэрк обхватил ее еще крепче и притянул к своим губам.

— Да… — выдохнула она в ответ на вопрос, который еще не был задан.

Он разомкнул пальцы и опустил ладони на ее бедра. Золотистая парча казалась прохладной на ощупь; разгоряченная кожа еще не успела согреть ткань. Сжав пальцы, Бэрк потянул платье вверх и обнажил ее бедра. Он сдерживал желание и не торопился давать волю рукам.

Кэт заморгала и уставилась на восход, пытаясь справиться с огненной волной внутри себя, от которой кружилась голова. Надо остановить эти требовательные руки, эти нетерпеливые губы, но не было сил сопротивляться…

Бэрк почувствовал ее замешательство. Его руки замерли. Затем он обхватил пальцами ее подбородок, заставил повернуться к себе и прижался своим ртом к ее горячим губам.

— Еще, — попросила Кэти-Линн, и просьба нашла столь жаркий отклик, что у нее перехватило дыхание.

Сильная мужская рука скользнула вниз и стала поглаживать грудь женщины, скрытую шуршащей тканью. И тут же откликнулось ее тело, напряглись бугорки сосков. Оторвавшись от алчных губ Мартина, Кэт наклонила голову и целовала его пальцы, поощряя их путешествие к обнаженной груди. Руки женщины бесстыдно блуждали вверх и вниз по жесткой парусине, обтягивавшей его бедра, пальцы вонзались в его плоть, как кошачьи когти.

Она билась в его объятиях, ощущая нестерпимый телесный голод. Изгибы ее стройной фигуры, освещаемые утренними лучами, одним своим видом возбуждали его. Больше всего ему сейчас хотелось распластать прелестное, обольстительное женское тело прямо здесь, на капоте, отбросить прочь все эти тесные блестящие тряпки и насладиться ее теплом, вдохнуть в себя жар ее желания.

— О Боже, — на стоне выдохнула Кэт. — О Боже, Боже…

Губы Мартина не отрывались от ее шеи. Пальцы нежно ласкали набухший сосок. Он сдерживался из последних сил, чтобы не стащить с нее платье, не порвать его в клочья и не обнажить то, что хотелось увидеть и к чему влекло прикоснуться.

— Кэти-Линн… — пробормотал он, чувствуя, как шумно пульсирует горячая кровь в висках.

— Да, — откликнулась она, уже не пытаясь бороться с охватившей ее страстью.

А Мартин оцепенело смотрел на красную отметину у шеи.

— Извини… Я не знаю, как это получилось. У тебя остался на шее след от моего поцелуя.

Еще сопротивляясь реальности происшедшего, она улыбнулась уголками рта.

— Ну что ж, придется отплатить тем же. Это будет только справедливо. — Она повернулась лицом к Мартину и потянулась к его шее, изображая из себя жаждущего крови вампира.

Бэрк удержал ее за запястья. Женские губы были в дюйме от его горла, но чем отчаяннее она стремилась сократить расстояние между ними, тем жестче было его сопротивление. Наконец она сдалась.

— Ты проиграла! — засмеялся Мартин, отпустив ее руки. Те бессильно повисли вдоль тела, и Кэти-Линн, не удержав равновесия, упала к нему на грудь. Но едва придя в себя, она принялась лихорадочно расстегивать пуговицы его рубашки, резко сдернула ткань, обнажив прекрасный мощный торс.